Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
57 
– Нам нужно сюда! – Я показываю на щелкающих фотографов.
– На красную дорожку, – вставляет Сьюз, демонстрируя приглашение, на котором четко указано: «Подъезд с красной дорожкой».
– Это он и есть, мэм. – Охранник снова кивает на боковой вход, и мы со Сьюз переглядываемся, оторопев.
Да, строго говоря, дорожка там есть. И она, в общем, даже буро-красная. Только не говорите, что нас ждет именно она.
– Она не красная! – возмущается Сьюз. – Она бордовая!
– И фотографов там нет. Мы хотим пройти по этой. – Я показываю на дорожку за спиной охранника.
– Туда допускаются только приглашенные из «золотого списка», мэм.
Золотой список? Почему мы не в золотом списке?
– Пойдемте, – зовет скучающий Тарки. – Примем внутри по чутке…
– Но ведь весь смысл в красной дорожке! Ой, смотрите, Сейдж Сеймур!.. Она моя подруга, – сообщаю я охраннику, увидев Сейдж, которая что-то вещает в телекамеру. – Мы должны поздороваться.
– Поздороваетесь внутри, – сохраняет непреклонность охранник. – Пожалуйста, мэм, не стойте на проходе. За вами еще гости.
Выбора нет. С мрачным видом мы ступаем за ограждение и бредем по невзрачной псевдокрасной дорожке для второсортных гостей из не золотого списка. Поверить не могу… Я-то думала, мы будем на настоящей – вместе с Сейдж и прочими знаменитостями. А нас гонят как стадо по тусклому бордовому ковру в пятнах.
– Сьюз! – шепчу я, осененная внезапной идеей. – Давай зайдем еще раз. Попробуем все-таки прорваться на настоящую.
– Точно! Тарки, – окликает она чуть громче, – мне нужно поправить бюстгальтер. Увидимся внутри, хорошо? Добудь нам по чутке.
Сьюз вручает Таркину приглашение, и мы с ней, развернувшись, торопимся по псевдокрасной дорожке назад. Народу – в вечерних нарядах, драгоценностях и облаках духов – уже так много, что мы похожи на рыб, плывущих против сияющего и переливающегося течения.
– Простите, – бормочу я. – Забыли кое-что… Позвольте…
Наконец мы возвращаемся к началу и останавливаемся отдышаться. Охранник по-прежнему на посту, загоняет людей на бордовую дорожку. Нас пока не заметил, но это потому, что мы прячемся за ширмой.
– А теперь что? – спрашивает Сьюз.
– Отвлекающий маневр. – Подумав секунду, я воплю: – Боже мой! Я потеряла сережку «Гарри Уинстон»! Пожалуйста, помогите! Она где-то под ногами!
Все женщины в радиусе слышимости застывают столбом. Я вижу, как они бледнеют в ужасе. «Гарри Уинстоном» в Лос-Анджелесе не шутят.
– Мамочки!
– «Гарри Уинстон»?
– Сколько карат?
– Пожалуйста! – со слезами в голосе молю я. – Помогите!
Десяток женщин, присев, шарят ладонями вокруг.
– Как она выглядела?
– Фрэнк, помоги! Она потеряла сережку!
– Я как-то потеряла кольцо «Гарри Уинстон», пришлось весь бассейн осушать…
Вокруг суета и хаос. Кто-то ползает на коленях в поисках сережки, кто-то проталкивается на бордовый ковер, мужчины пытаются увести жен внутрь, охранник твердит: «Проходите, пожалуйста, не толпитесь!»
Наконец он отстегивает бархатный шнур и сам шагает на бордовую дорожку.
– Не задерживайтесь, проходите, пожалуйста!
– Ай! Мне наступили на руку! – вскрикивает женщина.
– Не раздавите сережку! – волнуется другая.
– Кто-нибудь ее нашел?
– Какую сережку? – в замешательстве озирается охранник. – Что здесь происходит?
– Давай! – шепчу я Сьюз. – Бегом!
Без лишних раздумий мы обе перескакиваем с бордового ковра через оставленный без присмотра пропускной пункт с бархатным шнуром на красную дорожку… У меня вырывается ликующий смех. Мы здесь! На самой настоящей, подлинной красной дорожке! Сьюз тоже сияет от радости.
– Получилось! Вот это я понимаю, красная!
Я оглядываюсь, пытаясь сориентироваться, одновременно принимая правильную позу и держа улыбку. Да, дорожка определенно красная. А еще широкая и пустынная – потому что все фотографы опять улетучились. Мы со Сьюз медленно двигаемся вперед в отрепетированных голливудских позах – локоть выставить и так далее. И хоть бы кто сфотографировал. Часть по-прежнему толпится вокруг того парня с шипастой прической, остальные болтают или висят на телефоне.
Да, я понимаю, что мы не звезды, но все же… Мне обидно за Сьюз, такая красота пропадает.
– Сьюз, изобрази, как ты оглядываешься через плечо, выгнув спину, – командую я и кидаюсь к темноволосому фотографу в джинсовке, который, зевая, облокачивается на ограждение. Он еще и зевает!
57 
