Последние отзывы

  110  

Остаток вечера я Люка не вижу. Он разговаривает по телефону у себя в кабинете, а я, чтобы к нему не соваться, щелкаю телеканалами на кухне. Голова пухнет от неприятных мыслей. Это главный шанс всей моей жизни. Люк должен радоваться. Аран и то больше радуется. Разве это правильно? И потом, почему он на меня так посмотрел? Потому что считает, будто известность – это обуза.

А тут еще Министерство финансов. Министерство! Ну как можно предпочесть министерство Голливуду? Он рехнулся? Я как-то была в Министерстве финансов – поверьте мне, там совершенно ничего интересного. Спорим, если забавы ради предложить чиновникам променять министерство на Голливуд, они кинутся за билетами не раздумывая.

И почему он внушает мне чувство вины? Я ни в чем не виновата, но мне отчего-то стыдно. За что? Я ничего плохого не сделала – всего лишь взлетела на гребне славы и пользуюсь моментом. Если Люк этого не понимает, наверное, ему не стоит работать в пиар-индустрии. Радовался бы!

В миллиардный раз вбиваю свое имя в «Гугл» – и тут входят папа с Тарки. Точнее, вваливаются, держась под руки. Папа натыкается на стол, Тарки складывается пополам от хохота и цепляет ногой стул. Я гляжу на них круглыми глазами. Напились? Папа с Таркином отправились в город и надрались в стельку? А Сьюз куда смотрела?

– Где Сьюз? – спрашиваю я. – Папа, вы где были? Встречались с Брентом?

– Понятия не имею, где моя жена, – старательно выговаривает Тарки. – Главное, что у меня есть друзья. – Он хлопает папу по спине. – Твой отец очень, очень, очень… Очень интересный человек. Мудрый. Понимающий. Больше никто не понимает.

Папа воздевает палец, словно готовясь толкнуть речь.

– И молвил Морж: «Пришла пора подумать о делах…»^[4]

– Пап, куда вы все-таки ездили? У вас все нормально?

– «…о башмаках и сургуче…» – продолжает папа, словно меня здесь нет. Он что, всю «Алису» (или что там) будет цитировать?

– Отлично! Замечательная мысль. Кофе будешь, пап?

– «…капусте, королях…» – с мрачным видом подхватывает Тарки.

– Мы знаем, где собака зарылась, – оставив в покое Льюиса Кэрролла, резко серьезнеет папа.

– Мы знаем, где собака порылась, – поправляет Тарки.

– И зарылась. – Обернувшись к Тарки, папа многозначительно стучит пальцем по носу.

– И порылась, – с жаром кивает Тарки.

Белиберда какая-то. Папа опять булькает от смеха, Тарки тоже закатывается. Как парочка школьников-прогульщиков.

– Кофе, – объявляю я. – Садитесь.

Я тянусь за самым крепким эспрессо. Поверить не могу: я привожу в чувство напившегося отца. Что с ним творится-то? Мама с ума сойдет.

Пока я наливаю кипяток во френч-пресс, папа с Тарки шушукаются у меня за спиной. Я резко оборачиваюсь, но они опять не замечают. Тарки говорит: «Брайс», а папа в ответ: «Да-да. Точно. К нему. Нам нужен Брайс».

– Держите! – Я со стуком ставлю чашки на стол.

– Ой, Бекки… – Папа расплывается в умильной улыбке. – Моя малышка, голливудская звездочка. Я так тобой горжусь, Бекки, крошка моя.

– Ты знаменитость! – подхватывает Тарки. – Знаменитость! Мы тебя видели по телевизору в баре. Сразу крикнули: «Мы ее знаем!» Твой отец говорит: «Это моя дочка!»

– Так и сказал, – пьяно роняет голову папа.

– Так и сказал. – Тарки упирается в меня взглядом. – Каково оно, бремя славы, Бекки? Слава-а-а! – вдруг запевает он. Я пугаюсь, что сейчас он споет всю «Славу» Дэвида Боуи целиком под танцы на столе, но, к счастью, текст он дальше первого слова не знает, поэтому просто еще раз пропевает: «Слава-а-а!»

– Пейте кофе, – напоминаю я уже мягче. Мне льстит их интерес. Вот они понимают. Они видят, что я знаменита. – Каково это? Кажется, мы привыкаем потихоньку. – Я пожимаю плечами. – Разумеется, наша жизнь уже не будет прежней.

– Бекки в обойме, – авторитетно кивает папа. – Она влилась. – Тарки согласно кивает. – Она общается со знаменитостями. Скажи мне, милая, кого ты уже видела?

– Ой, не сосчитать! – упиваясь вниманием, расцветаю я. – Ну, с Сейдж мы почти не расстаемся, потом, само собой, Лоис и… э-э… – Как звали того старичка на благотворительном вечере? – …да, Дикс Донахью, а еще мне дала свой номер Эйприл Тремонт – которая играет в сериале «Одна из многих», и…

– Дикс Донахью! – приходит в неописуемый восторг папа. – Вот это да, это имя! Один из великих. Мы с мамой ни одного выпуска не пропустили.

– Мы с ним очень здорово поболтали, – хвастаюсь я. – Он такой милый.

  110