– Как же вы тут можете быть виноваты? – возразил Ной. – Вы же не можете не стареть.
– Теперь не могу, это правда, – кивнул старик. – Но стареть мне было вовсе не обязательно. Это решение я принял сам.
– Как же… – начал было Ной, но теперь настал черед старика выглянуть в окно.
– Скоро солнце зайдет, – сказал он. – Помню, однажды я наблюдал закат над бухтой Уотсона в Сиднее, а в конце того дня добежал до самого кончика Южной Испании, чтобы встретить солнце снова.
– Должно быть, в тот день вы очень устали, – сказал пораженный Ной.
– Ну да, – я же просто человек, – улыбнулся в ответ старик.
– А я видел только один рассвет, – тихо произнес Ной. – У себя дома, конечно.
– А, значит, ты тоже ранняя пташка?
– Обычно – не очень, – признался мальчик. – Иногда папа грозится вылить на меня ведро воды, если я немедленно не встану. Вот странно – я вечно жалуюсь, когда пора ложиться спать, а потом недоволен еще сильнее, когда пора вставать. Чепуха какая-то получается, да?
– Это, – сказал старик и пристукнул пальцем по столу, – один из величайших парадоксов жизни. Стало быть, тот единственный рассвет был для тебя очень памятен?
Ной сглотнул и отвел взгляд. Долго ничего не отвечал, а когда заговорил, голос его звучал очень тихо.
– Да, – сказал он. – Наверное, я не забуду его никогда.
Глава девятнадцатая
Рассвет
После поездки на ярмарку мама Ноя очень болела много недель, а однажды вечером папа вернулся на машине из города один, хотя уезжали туда они вместе.
– Мама вернется завтра, – объяснил он. Папа выглядел очень усталым и, похоже, подбирал ответы на будущие вопросы Ноя, а не просто говорил ему правду.
– Завтра? – удивился мальчик. – Но почему? Где же она будет ночевать?
– В городе, – ответил папа. – У подруг.
– Но у мамы нет в городе подруг, – сказал Ной. Он столько раз слышал мамины жалобы на то, что в городе у них почти нет знакомых, поэтому не к кому даже съездить пообедать в субботу.
– Ну, не совсем у подруг, – поправился папа. – Послушай, это трудно объяснить. Самое главное – завтра она вернется, а сегодня вечером мы с тобой вдвоем. Можем в футбол поиграть, если хочешь.
Ной покачал головой и ушел к себе в комнату. Ему не хотелось играть в футбол. Он желал, чтобы ему сказали правду.
А назавтра мама не вернулась. Настало утро того дня, когда Ной собирался начать читать пятнадцатую книжку. Он снял ее с полки и открыл на первой странице, но сосредоточиться на том, что в ней происходит, было невозможно. Там действовал некто по имени сквайр Трелони, а еще одного человека звали доктор Ливси, и еще была таверна под названием «Адмирал Бенбоу» – все они как-то слились воедино. И не потому что книжка была плохая, а просто из-за того, что Ной никак не мог сосредоточиться. Он отложил книжку в сторону и спустился спросить у папы, почему мамы до сих пор нет дома.
– Ты же говорил, она сегодня вернется, – сказал он, а папа посмотрел на него, открыл рот и закрыл его – и так несколько раз, как рыбка гуппи.
– Я сказал, что она вернется завтра, – наконец ответил он.
– Да, но это было вчера. Сегодня уже завтра.
– Не говори глупостей, Ной, – сказал папа. – Как сегодня может быть завтра?
Ной почувствовал, как в нем вспыхнула огромная ярость. Такого он раньше не чувствовал никогда. Целый ураган злости налетел на него из-под ложечки, заворочался и закружился, собирая клочки гнева и осколки раздражения в один вихрь, пронесся через все тело и бурей вылетел, наконец, изо рта потоком негодования.
– Мне восемь лет! – заорал Ной и вдруг разразился слезами. – Мне уже не пять, не шесть и не семь! Я хочу знать, что происходит!
Но ответа он ждать не стал – ринулся вверх по лестнице к себе в комнату, запер за собой дверь и бросился на кровать. А через несколько минут, когда папа постучался и сказал, что беспокоиться не о чем, мама скоро будет дома, отпирать ему отказался. Вообще-то вечером он даже не спустился ужинать. Через дверь Ной слушал потом, как папа разговаривает по телефону.
– Хорошо, подожду, – говорил он кому-то в трубку. – Надеюсь, поспит, а завтра мы сможем с ним поговорить.
Ной был уверен – сна ему в эту ночь не дождаться, но выяснилось, что к вечеру он так устал, что едва коснулся головой подушки, как глаза у него тут же закрылись и он отчалил в темный сон. До того темный, что был рад проснуться, когда несколько часов спустя его потрясла чья-то рука.