Особенно,... 
55 
– Ну, не очень-то дружу.
Полковник сказал:
– Мистер Квигли – прекрасный журналист, и, поскольку он работает в газете гринго [презрительное прозвище американцев в Латинской Америке], у него есть источники информации, закрытые для нас. Мы подумали: может быть, он сказал вам что-то, что могло бы послужить указанием… Нам крайне необходимо узнать о мистере Смите.
Я подумал про письмо, но, следуя инструкции мистера Квигли, сказал:
– У меня никаких данных нет.
– Вас обоих видели вчера утром в отеле «Континенталь», и мы решили, что вы хотели встретиться с вашим отцом. Мы подумали, возможно, он сказал вам что-то…
Я не стал восполнять пробел в их информации о моих отношениях с Капитаном и сказал:
– Ни слова. Его в отеле уже не было. Он исчез.
– Да, да, исчез, нам это известно, и самолет его тоже исчез. Но я подумал, может быть, раньше он вам на что-то намекнул… уверяю вас, мы крайне обеспокоены – обеспокоены за его безопасность, мистер Бэкстер. – И, не поднимая глаз от бумаг, полковник произнес тихо, точно ему было совестно выдавать мне ценную информацию: – Люди видели, как он улетел, но не в том направлении.
– Не в том направлении?
– Не в том, в каком ему приказано было лететь.
Последовала долгая пауза – полковник Мартинес молча сидел, уставясь в свои бумаги. Я подумал: «Может, он тоже выбрал не то направление?»
Непонятность ситуации не давала мне покоя, и я попытался прояснить дело, задав вопрос, который даже для моих ушей прозвучал в этой тихой комнате до неприличия прямолинейно:
– А кто дал ему приказ? Вы или мистер Квигли?
Полковник Мартинес поднял глаза и издал легкий вздох, как человек, с чьих плеч свалилась необходимость соблюдать осторожность.
– Ах, да, мистер Квигли! Что, собственно, вы знаете о мистере Квигли?
– Я знаю, что он предложил мне работу.
– И вы собираетесь принять его предложение?
– Мистер Смит оставил мне письмо и чек. Он хочет, чтобы я немедленно возвращался домой.
– И вы поедете?
– Сначала я хочу рассказать ему о своих планах.
Полковник Мартинес сказал:
– Могу лишь надеяться, ради всех нас, что это окажется возможным.
Я совсем растерялся.
– Я что-то вас не понимаю, – сказал я Он что-ни будь натворил? Он в тюрьме?
– Безусловно, нет. Он же наш друг. Мы чрезвычайно высоко ценим все, что он делает для нас. Мы в нем нуждаемся. – Опять проклятое слово «нуждаемся».
– А при чем тут мистер Квигли?
– Ну, я не назвал бы мистера Квигли другом мистера Смита.
– Но, – я опять запнулся на этом имени, – но ведь мистер Смит послал мистера Квигли встретить меня, когда я прилетел.
– О, мы очень довольны тем, что мистер Смит поддерживает определенный контакт с мистером Квигли. Мы не говорим ничего плохого о мистере Квигли. Если вы решите работать для мистера Квигли – ваше дело, но, если это произойдет, мы, пожалуй, могли бы дать вам один маленький совет. А пока я советую вам подождать. Ничего не решайте: сначала поговорите – а мы надеемся, такой разговор состоится, – с вашим отцом.
Он прихлопнул бумаги на столе и поднялся с дружеской улыбкой, давая понять, что разговор – допрос? – окончен.
– Мы, конечно, сообщим вам, – сказал он, – как только получим какие-либо вести о вашем отце.
Но о случившемся мне сообщил не полковник Мартинес. Мне сообщил об этом через два часа – или, как он, несомненно, сказал бы, через два часа двенадцать минут – мистер Квигли. Я вернулся в гостиницу, в номер Капитана, так как идти мне было больше некуда. Прилег на диван, но заснуть не мог. Оставалось лишь думать – и как же усиленно я думал, как снова и снова все переворачивал в своем встревоженном и смятенном мозгу. Такое было впечатление, точно я держал кулаки, помогая наматывать шерсть, как это часто делал мальчишкой для Лайзы, а потом вдруг неосторожно дернулся и все нитки перепутались.
Почему их так тревожит исчезновение Капитана – ведь он исчез всего несколько часов тому назад? Разве вся его жизнь не состояла из исчезновений, начиная с того первого раза, когда он исчез из немецкого концентрационного лагеря и его отсутствие было обнаружено охранниками, – если то, что он рассказывал мне, было правдой? А может быть, мистер Квигли и полковник Мартинес опасались предательства со стороны Капитана, но разве вся его жизнь не была полна предательства? Он делал вид, что любит Лайзу, и, однако же, то и дело бросал ее по причинам, которые никогда не трудился объяснить. Кто был этот Сомоса, про которого говорил полковник Мартинес, и кто такие сандинисты? Я достаточно хорошо понимал, что был фантастически невежествен, понятия не имел о том, что происходило в этих неведомых мне районах земного шара. Как журналист я был знаком лишь с небольшой частью территории Англии. Только однажды я отправился по заданию в столь дальние края, как Ипсвич, чтобы размотать странную и довольно комичную историю об одном воре. Капитан ведь тоже был вором. Мысли мои перескакивали с одного на другое, и нити все больше запутывались. А Квигли? Кто такой Квигли? И что такое Квигли?
55 
