Особенно,... 
86 
Элис снова надела привычную маску притворства и заговорила спокойно и взвешенно:
— Прошу тебя еще раз обдумать мою вчерашнюю просьбу. Готова даже пойти на уступки. Тебе не нужно будет появляться со мной каждый вечер, достаточно будет одного-двух раз в неделю. Я организую званый ужин, а ты можешь составить список гостей. Но твое присутствие на этом мероприятии будет просто необходимо, чтобы мы могли начать исполнять свои роли.
Взгляд его был подобен острейшим кинжалам.
— И зачем это я стану делать то, о чем ты просишь, если ничего не получу взамен?
Элис вздернула подбородок:
— К лучшему или к худшему, но мы женаты. Я не просила тебя о подобной услуге шесть лет назад, но сейчас ты должен принять участие в сложившейся ситуации. И я никуда отсюда не съеду. Ты сам признал, что наши нынешние отношения непереносимы. Я предлагаю отличное решение, которое, однако, потребует он нас обоих вежливого поведения.
— Вежливость — как это скучно! Но я подумаю.
Лицо Элис осветилось улыбкой.
— Нет-нет, — быстро добавил Алексей. — Ты тоже должна будешь подумать над тем, что я прошу взамен. Услуга за услугу, Элис.
Она замерла на месте точно громом пораженная.
Алексей рассмеялся и вышел из комнаты.
Глава 11
— Ты, наверное, ужасно зла на меня, да? — спросила Ариэлла.
Элис, сидевшая за письменным столом, подняла на подругу глаза. На нижнем этаже особняка она обнаружила маленькую милую гостиную, декорированную обоями с цветочным узором и обставленную изящной мебелью. Из окон открывался вид на цветущие сады за домом. Элис решила превратить эту комнату в свой личный кабинет. Здесь она станет вести переписку, составлять списки, заносить в календарь информацию о предстоящих мероприятиях и проверять состояние домашнего хозяйства.
Ариэлла, сопровождаемая Реджинальдом, в неуверенности замерла на пороге. Был полдень понедельника. Накануне Элис весь день потратила на распаковывание своих вещей. Мужа она не видела со времени их памятного разговора после оперы. Он куда-то уехал рано утром в воскресенье, а когда вернулся поздно ночью, она уже легла спать. Двери Элис заперла, но не смогла заснуть, ожидая, предпримет ли Алексей попытку войти к ней. Он, однако, ни на секунду не задержался у ее двери.
Она представления не имела, где он провел весь день и вечер.
Элис угрюмо улыбнулась Ариэлле, так как в мыслях ее безраздельно царил ее упрямец муж. Он предложил ей новое соглашение, по которому действительно станет притворяться, что очень счастлив в браке, но взамен она должна допустить его в свою постель. Он до сих пор частично винил ее в смерти Уильяма Монтгомери и считал, что пойман в ловушку брака, заключения которого вовсе не желал. Элис никогда бы не смогла разделить с ним ложе при таких обстоятельствах. Вступить в интимные отношения с мужчиной, который продолжал винить ее в том, что случилось в прошлом, было бы для Элис слишком болезненно.
Слова мужа лишили ее всяческой надежды. Он продолжает оценивать каждое ее действие, как в прошлом, так и в настоящем, отказываясь даже помыслить о том, что она могла измениться. Алексей словно раз и навсегда решил видеть в ней лишь глупую самовлюбленную кокетку.
Элис понимала, почему он чувствовал себя пойманным в ловушку брака, хотя совершение чего-то подобного у нее и в мыслях не было. Конечно же он в конце концов это тоже поймет. Но теперь она хотя бы знала причину его гнева. Его друг мертв из-за нее, а они поженились — вот такое простое следствие.
Элис было очень больно вспоминать о некогда связывавших их с Алексеем узах дружбы, как и думать о том, к чему они сейчас пришли.
Она отчаянно мечтала перенестись назад во времени — когда Монтгомери был еще жив, а Алексей был самым очаровательным юношей, которого она когда-либо встречала, — юношей, восхищавшимся ею и на все ради нее готовым.
Неужели она до сих пор испытывает к нему чувство привязанности? Возможно ли такое? Она надеялась, что нет, потому что отчаянно боялась признаться в том, что до сих пор любит Алексея и скучала по нему все эти годы.
Элис поднялась из-за стола, радуясь тому, что у нее появилась компания. Так ей некогда будет испытывать чувство жалости по отношению к себе. Реджинальд ушел, а Ариэлла перешагнула порог кабинета.
— О чем ты только думала, приглашая Алекси в оперу? Это была настоящая катастрофа, Ариэлла.
86 
