Особенно,... 
66 
Алексей криво усмехнулся:
— Я бы не возражал против легкого завтрака, Реджинальд. Чего-то такого, что помогло бы укрепить мой желудок, пожалуйста.
— Несколько приболел, а, приятель? — произнес Стивен Маубрей, герцог Клервуд, стоя в дверях.
— Ваша светлость! — Камердинер побледнел. — Никто не предложил вам войти?
— Я сам себя впустил. Капитан возражать не станет, — ответил герцог.
Он был высок, привлекателен и безукоризненно одет.
Алексей махнул рукой присутствующим и опустился на стул:
— Он может приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Хоть этот человек и является неисправимым гордецом, он также и мой лучший друг.
Реджинальд продолжал стоять на месте точно громом пораженный. Все знали, что Маубрей самый состоятельный и могущественный пэр государства.
— На завтрак я не останусь, — произнес Клервуд, — так как заехал всего на минутку.
— Прошу прощения, ваша светлость! — с поклоном воскликнул камердинер и удалился.
Алексей принялся застегивать пуговицы рубашки.
— Полагаю, я должен поблагодарить тебя за то, что доставил меня домой целым и невредимым прошлой ночью?
— Ты хоть что-нибудь помнишь? — с удивлением спросил Клервуд. — Ты хотел, чтобы мы с Сен-Ксавье оставили тебя в борделе в компании двух довольно дорогих куртизанок.
— А проблема заключалась в том, что…
Алексей смерил его сердитым взором.
Герцог почти улыбнулся, что случалось с ним довольно редко. Этот человек обладал мрачным суровым нравом, который обычно называл последствием возложенного на него бремени ответственности.
— Алекси, ты потерял сознание в экипаже. Вот мы и решили защитить твою скандально известную репутацию неутомимого любовника.
В этот момент, как ни странно, Алексей снова вспомнил об Элис и собственном взрыве страсти, нахлынувшем на него в «Грузоперевозках Уиндсонг». Неужели он и правда бросил ее на стол, намереваясь взять ее, как какую-нибудь продажную девку? Он нахмурился, испытывая новый приступ головной боли. Он боялся, что не смог бы остановиться, если бы тот клерк не вошел и не прервал их.
— Тебе нравится мой дом?
— Я его уже видел. Когда Ариэлла обмолвилась, что ты намерен купить его, я сам приехал осмотреть здесь все и убедиться, что тебя не обманывают.
Алексей и помыслить не мог, что Стивен лично участвовал в покупке дома. Но ведь они знали друг друга с детства, и на достаточном основании — дядя Алексея, Рекс де Уоренн, усыновил Стивена, сделав их, таким образом, кузенами. То был тщательно оберегаемый семейный секрет.
Прищурившись, Клервуд взирал на него:
— Вижу, тебя мучает похмелье. Но вот чего я никак не возьму в толк, так это того, отчего ты не радуешься своему триумфальному возвращению домой и прибыли, которую привез для своих инвесторов?
— Я в отличном расположении духа, — солгал Алексей.
— В самом деле? Могу ли я заключить, что воссоединение с Элис прошло успешно?
Молодой человек холодно взирал на друга. Маубрей единственный знал о событиях, имевших место на балу в Уиндхэвене.
Клервуд придвинул себе стул и сел на него, скрестив свои длинные ноги.
— Я знаю Элис так же давно, как и тебя. Она невероятно тщеславна, властна и обожает флиртовать, но она твоя жена в горе и в радости. Не пора ли простить и забыть?
Алексей начал раскаиваться в том, что признался тогда Клервуду.
— Я не намерен обсуждать подробности своего брака с мужчиной, который целое десятилетие потратил на то, чтобы якобы найти себе невесту.
— Почему же нет? Вчера ты ни о чем ином говорить не мог. Хоть я и холостяк, мог бы дать тебе хороший совет.
Алексей смутно припоминал, что непрерывно и довольно громко жаловался на то, что Элис осмелилась заявиться в доки, а потом и в офис. Упоминал ли он ее любовника Блэра? Молодой человек почувствовал, что краснеет.
— Она не лишена хладнокровия, — произнес он. — Ты знаком с Томасом Блэром?
— Да, знаком. Я очень уважаю этого человека. В прошлом я даже брал у него взаймы кругленькие суммы на разработку некоторых проектов.
Клервуд, широко занимавшийся благотворительной деятельностью, всегда оказывал финансовую поддержку приютам, больницам и школам для бедных — в промежутках между ухаживаниями за дочерьми из самых уважаемых семей.
— Его процентные ставки — настоящий грабеж.
66 
