Последние отзывы

  30  

— Вы начинаете нравиться мне, — призналась девушка.

— Давайте уйдем подальше от огней дома, — пробормотал он.

Элис не была уверена, стоит ли им отходить в тень террасы, но Монтгомери с улыбкой взял ее за руку.

— Я хочу поцеловать вас, Элис, но не желаю быть прерванным, — мягко произнес он. — Можете ли вы винить меня в этом? Вы самая красивая женщина в Ирландии — и вы только что согласились принять мои ухаживания.

Должна ли она позволить Монтгомери поцеловать себя? Девушка медлила, понимая, что Алексей придет в ярость, узнав о подобном поведении. Но может ли поцелуй действительно навредить ей? Разве не нравилось ей быть в объятиях Уильяма, когда они танцевали? Он ведь любит ее — это очевидно.

Расценив ее молчание как согласие, Монтгомери повел ее в дальний конец террасы, скрытый в густой тени. Он крепко держал ее за руку, и девушка осознала, что он намерен спуститься по трем ступенькам, ведущим с террасы на лужайку. Элис почувствовала замешательство. В самом ли деле ей хочется так далеко отходить от дома?

— Вы прекрасны, — прошептал Монтгомери, обхватывая ее лицо ладонями и нежно целуя в губы.

Элис почувствовала, что напряжение, владеющее ее телом, усиливается. Ее еще никто никогда не целовал по-настоящему. Губы Уильяма были твердыми и мягкими одновременно. Поцелуй его оказался приятным, но не ошеломляющим. Когда Алексей на прошлой неделе коснулся ее в библиотеке, сердце ее воспылало страстью к нему. Сейчас она не ощущала ничего подобного.

Под ее прикрытыми веками выступили слезы. Неужели это в самом деле происходит? Что же она делает?

— Я люблю вас, — низким голосом произнес Монтгомери. — Вы моя осуществившаяся мечта.

Поймав на себе его страстный взгляд, Элис почувствовала, как сердце ее забилось сильнее. Уильям любит ее. И он хороший человек. Неужели так трудно ответить на его чувства?

Внезапно он заключил ее в свои объятия. Девушка решила было, что он намеревается снова поцеловать ее, но обнаружила, что Монтгомери увлекает ее вниз по ступеням и на лужайку. Обняв Элис покрепче, он снова коснулся губами ее губ.

На этот раз рот его был требователен, он продолжал двигаться, и Элис инстинктивно догадалась, что Монтгомери хочет, чтобы она разомкнула губы. Она сопротивлялась этому, уверенная, что еще не готова, и с силой вцепилась ему в плечи. Уильям испустил низкий чувственный стон.

Элис вдруг ощутила тревогу и поняла, что им следует немедленно остановиться — ведь он получил поцелуй.

Но Монтгомери лишь сильнее сжал Элис в кольце рук. Губы его стали двигаться более грубо и требовательно, и она не на шутку испугалась. Хотела попросить его перестать, но напомнила себе о его признании в любви и заколебалась. Не успела она молвить и слова, как язык Монтгомери проник к ней в рот, заполнив его, как ей показалось, до краев.

Элис всерьез запаниковала. Что она такое делает? Она стала задыхаться, понимая, что вовсе не хочет подобного поцелуя от незнакомого человека, которым, по сути, и являлся для нее Монтгомери. Испуганная, девушка принялась толкать его в плечи, но он этого даже не заметил.

Страх ее сменился настоящей паникой. Она успокаивала себя тем, что поцелуй скоро закончится — не так ли? Да и Монтгомери ее любит. В этот момент он схватил ее одной рукой за ягодицы и крепко прижал к своей налившейся силой плоти. Никогда прежде Элис не приходилось иметь дела с этим органом мужского тела, и она хотела было запротестовать, но страх ее многократно усилился, сковывая движения.

Все еще с силой прижимая ее к себе, Монтгомери, наконец, оторвался от ее губ.

— Я люблю тебя, — с трудом дыша, произнес он.

Элис собралась запротестовать, сказать, что они должны немедленно вернуться в дом, но Монтгомери схватил ее и повалил на влажную траву, прижав своим большим телом.

Девушка вцепилась ему в плечи, пытаясь оттолкнуть его, стряхнутьс себя, но Монтгомери снова впился яростным поцелуем в ее губы. Дыхание его сделалось тяжелым и прерывистым. Рукой он проник за вырез платья Элис и нательную сорочку и сжал обнаженную грудь.

— Уильям! — с трудом произнесла она, но его поцелуй поглотил этот возглас паники и протеста.

Руки его превратились в настоящие тиски, а тело было тяжелым, как груда кирпичей. Бедрами он раздвинул ей ноги, одновременно поднимая вверх подол платья. Что же он такое вытворяет? Она не может этого сделать!

  30