65 
– Им не стоит себя утруждать, – сказал Девон, распрямляя свои ноги в проходе между сиденьями, – я не приму приглашение.
– "Уайтс" более престижный клуб чем "Брабблерс".
– Большинство клубов таковые, – возразил Девон, усмехаясь. – Но воздух в таких возвышенных кругах какой-то разрежённый. И если в "Уайтc" меня не хотели видеть до того, как я стал графом, не вижу причины, почему захотели теперь. Я нисколько не изменился, за исключением того факта, что теперь я по уши в долгах, как и вся остальная аристократия.
– Это не единственное изменение. Ты приобрёл социальную и политическую власть.
– Власть без капитала. Лучше б я имел деньги.
Уинтерборн покачал головой:
– Всегда выбирай власть. Деньги могут украсть, они могут обесцениться, и тогда ты останешься ни с чем. Но, имея власть, можно получать деньги постоянно.
– Надеюсь, ты прав насчёт этого.
– Я всегда прав, – категорично заявил Уинтерборн.
Лишь из уст немногих такое заявление могло звучать убедительно, но у Риса Уинтерборна это однозначно получилось.
Он был одной из тех редких личностей, которые родились в нужное время и в нужном месте, чтобы реализовать все свои способности. В невообразимо короткое время он расширил обветшалый магазинчик своего отца в торговую империю. Уинтерборн обладал врождённым чутьём качественности и тонким пониманием вкусов общественности... каким-то образом он всегда мог распознать, что люди хотели купить до того, как они сами успели это понять. Как хорошо известная общественная фигура, он имел огромное множество друзей, знакомых и врагов, но никто не мог на самом деле заявить, что знает этого человека.
Потянувшись за графином, который стоял на полке, прикреплённой к тиковой панели под окном вагона, Уинтерборн налил два бокала солодового виски и протянул один из них Девону. После безмолвного тоста они откинулись на мягкие сиденья и стали наблюдать за сменяющимся пейзажем за окном.
Роскошное купе было одним из трёх в этом вагоне, каждое из которых имело свои двери, открывающиеся наружу. Двери запирались проводниками, что было стандартной практикой, дабы безбилетные пассажиры не смогли пробраться в вагон. По тем же причинам окна были зарешечены медными прутьями. Девон сосредоточился на мелькающем пейзаже, чтобы отвлечь себя от смутного ощущения, что он оказался в ловушке.
Насколько меньше стала Англия, когда возможность покрыть расстояние было теперь делом нескольких часов вместо нескольких дней. Едва хватало времени, чтобы осмотреть пейзаж перед тем, как он пронесётся мимо, этот факт вдохновил некоторых людей назвать железную дорогу "дорогой мага". Поезд пересекал мосты, пастбища, общественные дороги и древние деревни, сейчас он проезжал по путям, проложенным сквозь меловые склоны, и, пыхтя, двигался дальше по открытой пустоши. И вот появились холмы Гэмпшира, склоны тёмной зимней зелени, притаившейся под светлым послеобеденным небом.
Перспектива возвращения домой наполнила Девона приятным предвкушением. Он всем вёз подарки, но дольше всего он обдумывал, что же подарить Кэтлин. В одном из ювелирных отделов в "Уинтерборн" он обнаружил необычную брошь-камею: изысканно вырезанная сцена, на которой греческая богиня восседает на лошади. Камея кремового оттенка лежала на основе из оникса, окаймлённая маленькими жемчужинами.
Так как камея была вставлена в основу из оникса, продавец за стойкой сказала Девону, что она прекрасно подходит для леди в трауре. Даже жемчужины были приемлемы ввиду того, что они символизировали слёзы. Девон сразу же купил брошь. Она была доставлена ему этим утром, и он положил её себе в карман перед тем, как отправиться на вокзал.
Ему не терпелось снова встретить Кэтлин, он жаждал увидеть её, услышать её голос. Он соскучился по её улыбкам, её нахмуренным бровям, и её милым вспышкам раздражения по поводу неудобств, связанных со свиньями и водопроводчиками.
Наполненный предвкушением он пристально разглядывал пейзаж, пока поезд взбирался на вершину холма и спускался вниз по его склону. Вскоре они пересекут реку Уэй, а затем останется только одна миля до станции Алтон. Вагоны поезда были только наполовину заполнены, намного больше пассажиров будет ехать завтра, в канун Рождества.
Поезд начал набирать темп, когда они подъехали к мосту, но движущая сила двигателя снизилась из-за внезапного рывка и наклона поезда. В одночасье уши Девона наполнились металлическим скрежетом рельсов. Вагон начало нещадно трясти. Рефлекторно он схватился за один из медных прутьев на окне, чтобы не упасть со своего сидения.
65 
