Особенно,... 
22 
Её руки и ноги были тяжёлыми и расслабленными, голова удобно устроена. Тело прижато к твёрдой поверхности, которая поднималась и опускалась в размеренном ритме. С каждым вдохом она всё больше ощущала запах лошадей, кожи и ещё чего-то свежего, как ветивер[7]. У неё было спутанное ощущение, что сейчас утро... но казалось, что это не совсем так...
Вспомнив шторм, она напряглась.
Неясное бормотание пощекотало её ухо:
– Вы в безопасности. Обопритесь на меня.
Её глаза широко открылись.
– Что... – запнулась она, моргая. – Где... ох.
Она обнаружила, что смотрит в пару тёмно-синих глаз. Внезапный приступ острой боли, не сказать что совсем неприятной, пронзил её где-то под рёбрами, когда она поняла, что Девон держит её. Они были на полу седельной комнаты, на куче сложенных одеял и ковриков для лошадей. Это было самое тёплое и сухое место во всей конюшне, для удобства расположенное рядом со стойлами. Сквозь люк в крыше падал свет на ряды стеллажей для сёдел, прикреплённых к стенам из белой сосны. Капли дождя стекали по стеклу, отбрасывая вниз пятнистые тени.
Решив, что она не готова столкнуться с ужасными последствиями своего поведения, Кэтлин снова закрыла глаза. Её веки начали чесаться и опухать, и она потянулась, чтобы потереть их.
Девон поймал одно из её запястий, отводя его в сторону.
– Не надо. Вы только сделаете хуже. – Он вложил ей в руку мягкую ткань, один их тех обрезков материи, которыми протирали сбрую. – Она чистая. Главный конюший принёс её пару минут назад.
– Он?.. Я надеюсь не... в этом виде? – спросила она тонким надрывным голосом.
Казалось, Девона это позабавило.
– Вы имеете в виду, в моих объятиях? Боюсь, всё было именно так.
Страдальческий стон задрожал на её губах.
– Что он, должно быть, подумал...
– Он ничего не подумал. По сути, он сказал, что было бы лучше, если бы вы "поревели", как он выразился.
Чувствуя себя опозоренной, Кэтлин вытерла глаза и высморкала нос.
Рука Девона скользнула в её растрёпанные волосы, кончики его пальцев стали нежно массировать кожу её головы, как будто она была котёнком. Было безумно неправильно с его стороны так к ней прикасаться, но это было настолько приятно, что Кэтлин не смогла заставить себя сопротивляться.
– Расскажите мне, что произошло, – спросил он мягко.
Всё внутри неё опустело. Её тело стало поникшим, как пустой мешок из-под муки.
Даже попытка покачать головой была просто выматывающей.
Его рука продолжала успокаивающе играть с её волосами.
– Расскажите мне.
Она была крайне измученной, чтобы отказать ему.
– Это была моя вина, – услышала она сама себя. Горячая слеза выкатилась из уголка её глаза и исчезла в волосах. – Именно я та причина, из-за которой Тео погиб.
Девон молчал, терпеливо ожидая, когда она продолжит.
Следующие слова были произнесены в стыдливом порыве:
– Я довела его до этого. Мы с ним ругались. Если бы я вела себя так, как положено, если бы была добра, а не язвительна, Тео всё ещё был бы жив. В то утро я собиралась покататься на Асаде, но Тео захотел, чтобы я осталась и продолжила с ним ругаться. Я отказалась, с ним бесполезно спорить, когда он в таком состоянии. Тогда он решил прокатиться со мной, но я сказала ему... – Она оборвалась на полуслове, горестно всхлипнув, и решительно продолжила: – Я сказала, что он не сможет держать темп, наравне со мной. Он пил всю предыдущую ночь, и ещё не протрезвел.
Большой палец Девона прошёлся по её виску через мокрую солёную дорожку.
– Значит он решил доказать, что вы были неправы, – сказал он спустя какое-то время. Кэтлин кивнула, её подбородок дрожал. – Он рванулся к конюшням, наполовину пьяный, наполовину взбешённый, – продолжил Девон, – и настоял на том, чтобы оседлать именно ту лошадь, которую не смог бы контролировать даже в трезвом состоянии.
Тонкие мышцы её лица свело в спазме.
– Потому что я не справилась с ним, как это сделала бы хорошая жена...
– Подождите, – сказал Девон, когда она издала икающий всхлип. – Не начинайте с самого начала. Успокойтесь. Глубоко вдохните. – Его рука выскользнула из её волос. Он усадил её повыше на своих коленях, пока их взгляды не оказались практически на одном уровне. Взяв чистый кусок ткани, он протёр её щеки и глаза, будто маленькому ребёнку. – Давайте рассуждать здраво, – сказал он. – Во-первых, по поводу того, чтобы справиться с Тео. Муж не лошадь, чтобы его дрессировали. Мой кузен был взрослым мужчиной, который сам распоряжался своей судьбой. Он решил пойти на глупый риск и заплатил за это.
22 
