64 
– Ребенка?! – ядовито зашипела я. – Ты хочешь от меня ребенка? Ты? Как ты смеешь! Как ты только посмел! – Я побежала, роняя по пути сумку и телефон, не помня себя. Я чувствовала его руки, но уже ничего не хотела слышать.
– Оля, постой. Прошу, постой! Я же… О господи, ну, откуда же я знал. Ты же помнишь, я сам тогда мог в любой день домой не вернуться. Я не мог рисковать. После того, что случилось с Верой!
– Я ненавижу тебя, боже мой! Как же я тебя ненавижу! Я же никогда этого не прощу. Я же никогда не смогу этого пережить! Ты хочешь ребенка? Знаешь, сколько бы ему было сейчас? Сколько было бы твоему сыну? Не можешь сказать? Не помнишь? Действительно, зачем затруднять себя такими деталями. А я вот помню. Я отпраздновала каждый день его рождения. Ему бы было десять лет!
– Оля, бл…дь. Остановись. Прекрати. Ты не можешь меня винить! – Николай хватал меня за руки, а я царапалась, как кошка.
– Я виню тебя. Бл…дь, я каждый день виню тебя, – крикнула я. – Каждый раз, когда я пью таблетки, чтобы больше никогда от тебя не залететь, я думаю о том, что ты заставил меня сделать аборт. Я не могу забыть об этом все эти десять лет, и я ни разу не забыла выпить таблетку. Знаешь почему? Потому что я не хочу больше детей. Я не смогу больше никогда такого пережить. Мне плевать, на что способна сегодняшняя медицина. Я помню, на что были способны врачи еще десять лет назад. Ты отвез меня туда, ты запретил мне даже думать об этом ребенке. Что ты сказал мне? Сейчас не время? А он, между прочим, уже был живым. У него уже было сердце, и оно билось. А у тебя – нет. У врачей – нет. Ты дал им денег – и им даже не пришло в голову с тобой бороться. Никому с тобой не справиться. Никто не может справиться с твоими чертовыми решениями.
– Оля!
– Ты запретил мне даже думать об этом ребенке! Ни один муж не должен требовать такого от жены. Но хочешь знать правду? А я о нем все равно думала! Я много о нем думала. После того, как он умер, думала о нем еще больше. Я представляла, каким бы он был. Какие бы у него были волосы. На кого бы он был похож. Простил ли он меня. Было ли ему больно. Как бы я его назвала. Мне всегда нравилось имя Егор.
– Нет! – Николай выкрикнул это скорее бессознательно и закрылся от меня рукой.
– И я не желаю слышать ни слова из того, что ты говоришь. Никаких аргументов. Я не хотела этого аборта, ты заставил меня. Мне плевать на то, какое было время. Я убила собственного сына. Ты убил его. И меня ты тоже убил. Неужели ты всерьез думаешь, что все вот так просто? Ты что – бог? Почему ты берешься решать, кому жить, а кому умирать?
Я скривилась и подавилась собственными рыданиями. Николай отпустил мою руку и стоял словно каменный, глядя на меня стеклянными глазами. Я не очень-то хотела знать, о чем он там думает и что происходит у него в голове. Я собралась в один туго завязанный узел – человеческие ошибки, нелепые и непоправимые, никогда не проходят бесследно. Я сделала несколько шагов в сторону. Больше всего я боялась, что чудовищной бесчувственности, жестокости этого мужчины достанет на то, чтобы попробовать меня остановить. Но ничего не произошло. Я обернулась и посмотрела на него с безопасного расстояния. Слезы катились по моему перепачканному грязью лицу. Руки были тоже черны от дорожной пыли, но мне было плевать. Я почернела изнутри. Сколько бы раз я ни повторяла себе, что это все он – что я пыталась, что я сделала все, что могла, – это было неправдой.
– Оля, прости меня. Я виноват! – пробормотал Николай одними губами. – Боже, прости меня.
– Не могу, – покачала головой я. – Я пыталась, но я не могу.
– Это что, конец? – пробормотал он одними губами.
Я только кивнула. Это был конец. Все, что я могла сказать после долгих лет самокопания и самоедства – я должна была уйти от него прямо тогда, в том самом медицинском центре. Я должна была отпроситься в какой-нибудь туалет и убежать со всех ног. Нужно было наплевать на все и просто исчезнуть. Я не сделала этого. Я сидела и смотрела в пол, словно меня заколдовали или заморозили. Я позволила ему все решать за меня. А это значит, что я виновата точно так же, как и он. Может быть, даже больше.
– Я не представляю, как я буду жить без тебя, – прошептал он мне вслед.
Я бежала вперед и гнала себя, хотела бежать еще быстрей. Не разбирала дороги. Самое ужасное, что я была почти готова к нему вернуться. Я тоже не представляла, как буду жить без него. Приду ли я в себя когда-нибудь? Будет ли в моей жизни что-то, кроме этого нездорового сонного забытья. Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Если бы не эта его фраза – все могло бы быть по-другому.
64 
