56 
– Кока-колу и круассан, – попросила я у усталой женщины, явно проработавшей тут всю ночь.
– Какой именно? – спросила она. Я растерянно оглядела прилавок.
– Вот этот, который немного примятый. – Я кивнула и улыбнулась.
– Он не примятый, – обиделась продавщица. – Нам такие привозят!
– Ладно, ладно! – кивнула я, вовсе не желая ее огорчать. Отличное начало дня – поругаться с продавщицей. Что же будет дальше?
Когда я вышла из магазина, проведя в нем, по моим расчетам, никак не больше пятнадцати минут, Владимир уже был в парке. Он задумчиво бродил среди скамеек и оглядывался. На нем был белоснежный льняной костюм, он был таким красивым и загорелым, что я чуть не задохнулась. Я захотела немедленно схватить его за руку и утащить куда-нибудь, где можно было бы смотреть на него часами, трогать его, гладить его волосы, целовать его плечи. Господи, зачем он здесь? Это так неправильно, так плохо. Я не знала, как справиться с этим.
Я помахала рукой и пошла к нему. Он бросился ко мне, обнял, притянул к себе, поцеловал в губы, и знакомый запах заставил меня зажмуриться. Я хотела бы вернуться в наш преступный медовый месяц в Баварии, как бы я хотела вернуться туда и никогда не уезжать!
– Что ты? Ну что ты делаешь? – прошептала я. – Все хорошо.
– Не говори мне, что все хорошо. – Он отпустил меня и посмотрел в глаза. Взгляд злой, рассерженный. – Что ты тут делаешь в такую рань? Откуда ты идешь? И что это значит – я сижу на скамейке?! И давно ты на ней сидишь?
– Я просто отошла в магазин. – Я отстранилась немного. Владимир окинул меня быстрым взглядом, заметил колу и булку в моей руке.
– Что это за гадость? Где ты это купила? Какой-то странный круассан. Слушай, не ешь ты это. Пойдем, я тебя покормлю. – Он взял меня за руку и повел к своей машине. Он бросил ее прямо тут, на бордюре около остановки, и люди проходили мимо, недовольно бурча о том, какие в Москве водители хамы. Я впервые видела, чтобы Владимир был таким взволнованным и разозленным.
– Почему ты не позвонила? У тебя что, какие-то проблемы? Ты должна была попросить меня о помощи. Почему ты молчишь?
– Я не спала всю ночь. Я устала и не хочу говорить. И, кстати, вообще не понимаю, откуда ты взялся и как мог все это натворить, даже не поговорив со мной. И как ты мог попасть сюда так быстро? С какой же скоростью ты ехал? С ума сошел? – Мой голос звучал зло.
Владимир усадил меня и поехал по пустым дорогам.
– Я давно уже сошел с ума. И не знаю, что с этим делать, – грустно кивнул он.
Буквально через пять минут мы сидели на террасе какого-то кафе и листали меню. Я смотрела на бульвар через зеленую листву тополей и держала в руках чашку кофе. Ее принесли практически мгновенно, это было здорово. Мы молчали. Владимир делал вид, что ему интересны все виды завтраков, которые предлагались в этом кафе. Официант стоял неподалеку и ждал, мы были единственными клиентами террасы, слишком было рано. Слишком воскресенье. Я сделала глоток. М-м-м, отличный кофе.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил наконец он.
– Просто прекрасно. Никогда не чувствовала себя лучше. Наслаждаюсь видом.
– Издеваешься? – Он сощурился и покачал головой. Потом подозвал официанта. – Я буду яичницу и апельсиновый сок. Моя спутница – круассан с абрикосами и еще кофе. Верно? – Это уже мне.
Я кивнула.
– Ты ушла от него? – спросил Владимир, неожиданно перескочив с круассанов на то, о чем я бы вообще предпочла сейчас не вспоминать.
– Я не знаю. Я еще не определилась.
– Не понимаю. Оля, я никак не могу тебя понять. Ты сидишь в воскресенье утром на лавочке посреди города, совершенно одна, но ты все еще с ним?
– Скажи мне, если я сейчас попрошу тебя уйти и больше никогда не появляться в моей жизни – ты сделаешь это? – спросила я вдруг и сделала еще глоток кофе.
Владимир побелел. Это было не так-то просто – при таком загаре. Но все же было заметно, как кровь отлила от его щек, а рот приоткрылся. Я почувствовала себя последней сволочью.
– Ты это серьезно? – Все спрашивают меня, всерьез ли я. Они что, сговорились?
Я вздохнула.
– Я не знаю, что мне делать. Ты слишком многого от меня ждешь. Ты не должен был ничего говорить своей жене. Я не готова к этому. Ты не понимаешь? Теперь я постоянно думаю о том, что она будет ненавидеть меня.
– Что? – Владимир посмотрел на меня с изумлением, а потом рассмеялся. – Тебя волнует моя жена? Ты ненормальная. Я оставил ей столько денег, что она, наверное, сожалела только об одном – что я не сделал этого раньше.
56 
