170 
На клинке, блеснувшем в тусклом зимнем солнечном свете, не было заметно и следа воздействия слайна. Гравировка не светилась – нежить поблизости не бродила. И на том спасибо. Не знаю, выдержала ли бы я еще одну драку. Дело даже не в том, что энергия, полученная от огня, практически исчерпалась – ее можно и возобновить. Я устала, и физически, и морально. И пострадавшая нога начала ныть, похоже, действие зелья заканчивается...
- А твой меч слайны не тронули бы, - ответил на мой незаданный вопрос Ален. – В состав сплава, из которого он сделан, входит серебро. И магия, использованная при гравировке, не способствует хорошему аппетиту амебы.
- Ален, мне вот еще что непонятно, - проговорил Лежек. Я заметила, что он старается беречь обожженную руку. – Откуда взялось такое количество слайнов? Их же было не меньше полусотни?
- Я не очень большой специалист по слайнам, - признался Ален. – Вообще считалось, что они вымерли лет этак триста назад. Но в горах, точнее, в пещерах и рудных тоннелях, и сейчас живут их сородичи - оуззы. Они мгновенно регенерируют при разрубании на части, причем из каждого куска возникает взрослая особь.
- Ну и что? – хмыкнул Терен. – Люди же не полные лабарры, чтобы не понять этого и продолжать резать тварей на кусочки, увеличивая тем самым концентрацию амеб на квадратный аршин.
- Думаю, что нет, - пожал плечами Ален. – Но оуззы, пожрав определенное количество пищи, делятся самостоятельно. Похоже, для слайнов это тоже справедливо.
- И сколько людей должен съесть слайн, чтобы разделиться?
Ален пожал плечами.
- Предположу, что двоих или троих, судя по их размеру…
Мы замолчали, прикидывая в уме, сколько же тогда слайнов было на хуторе. Даже если люди достаточно быстро поняли, что рубить и резать их нельзя… Кстати, вот и объяснение, почему нигде не валялось колющих предметов. На слайна с ножом или вилами бесполезно идти, а те немногие смельчаки – неудачники, первыми вышедшими на амебу с холодным оружием, быстро, ценой собственной жизни поняли, что этого делать не стоит, и передали это знание остальным. И сковородка тут не поможет, только огонь, а кто же в здравом уме и трезвой памяти будет поджигать свою избу в разгар зимы?
И слайны не встретили сопротивления. Они вползали в избу и поедали всех, кто попадался им на пути. А кстати, откуда они взялись?
У ребят мысли, очевидно, шли по тому же пути.
- А почему ни мы их не нашли, ни лошади с Гренной не почуяли? – поинтересовался Терен.
Ален в очередной раз вздохнул.
- Я могу только высказать свои догадки. Ты видел, какого размера появлялись слайны из подвала?
Парень озадаченно покачал головой.
- А, ну да, - кивнул Магистр. – Вам, наверное, и не видно было, это удовольствие досталось мне и Эльке. В обычном состоянии они забиваются в темный угол, сворачиваются с комок, размером не больше кулака, и уходят в своего рода анабиоз. По крайней мере, так поступают оуззы. В этом состоянии амебы могут пребывать месяцами, не расходуя энергию, не излучая магию и запахи. Это просто комочек загустевшей слизи, которой на хуторе было до гхыра. Даже Кулон не отличит одну слизь от другой, поэтому ни лошади, ни Гренна их не почуяли. Поисковый импульс работает на живое существо, а не на впавшее в замороженное состояние, посему и нам их найти не удалось. Ну, а когда слайны полезли из подпола и стали разворачиваться, тут уж мантикора не оплошала. Правда, девочка моя? – Он с любовью потрепал подбежавшую к нему Гренну по шее. – Ребята, у нас не было иного выбора, кроме как сровнять хутор с землей. Одной пропущенной твари достаточно, чтобы выесть все поселение. Как, скорее всего, произошло и здесь.
- А откуда слайн здесь появился?
«На Круг приполз», - хотела сказать я, но не стала. По нескольким причинам. Во-первых, Терен и Лежек вряд ли знали о расположенном где-то рядом Круге, из которого сочится темная сила, как они отреагировали бы на эту информацию, трудно было сказать. Терен вполне мог организовать экспедицию по поискам этого загадочного места. Во-вторых, мне не хотелось объяснять, откуда мне про него известно. А, в третьих, у меня нестерпимо разболелась нога. От каждого движения Мышки бедро обвивала раскаленная проволока, и, чем дольше мы ехали, тем проволока становилась толще и горячее. И я просто боялась, что, если разожму стиснутые зубы, то начну орать.
Лежеку тоже было не по себе. Он прижал пострадавшую руку к груди, баюкая ее, и с трудом сдерживал стоны, закусив губу. Разговор, по сути, поддерживали только Терен с Аленом.
170 
