Последние отзывы

  28  

— Одна забота — чтобы ты как следует повеселилась, — сказал Алфредо.

— Я и веселюсь, — честно призналась она. Принимая душ и переодеваясь, Кристел не переставала сомневаться, не будет ли она не в своей тарелке среди друзей Диего, но они оказались на редкость дружелюбными. Она сразу же почувствовала себя свободно, участвовала в общем разговоре, причем все либо говорили по-английски, либо давали ей время разобраться с португальским. Нина и Алфредо, изображавшие ангела и дьявола соответственно, когда-то жили в Штатах и были рады предаться воспоминаниям, Луиджи и Эмилия оказались приятными и легкими людьми.

Кристел искоса взглянула на Диего. С ним тоже стало легко, возможно, потому, что она отказалась от мысли написать статью, а может, он просто отдыхал от напряженной работы. Прошлым вечером, когда они ужинали в ресторане, и сегодня — нет, вчера, мысленно поправила себя Кристел, поскольку уже давно перевалило за полночь, — когда они катались на фуникулере, а потом по извилистой лесной дороге ехали в Корсовадо, он был вполне сносен.

Она не сомневалась, что недовольство осталось, но он рад был улыбаться, болтать, шутить. Пусть в их отношениях полно всяких противоречий, на сегодняшнюю ночь они заключили перемирие.

Кристел опустила глаза на свои сжатые руки. Почему его неодобрительное отношение к ней оказалось таким стойким и затяжным? Ведь стоит ему как следует присмотреться к прошлому, он просто обязан будет признать, что она вовсе не «бессердечная маленькая сучка», как он когда-то в пылу гнева ее назвал.

— Почему ты позволила Диего ограничиться рубашкой и шортами? — спросил Луиджи, демонстрируя свой костюм Аль Капоне — черная рубашка, белый галстук, белые брюки и черный котелок с белой лентой. — Нам, итальянским парням, надо напомнить о своем существовании.

— Итальянским? — ничего не понимая, спросила Кристел и взглянула на Диего, который, заслышав свое имя, повернулся к ней.

— Лукас был португальцем, но мать моя родом из Рима, — пояснил он.

— А мои родители — из Германии, — вставила Эмилия, яркая блондинка. Она вырядилась в лиловую пижаму и завязала волосы лентой того же цвета, считая, что таким образом стала похожа на Барби. Но для Барби она была несколько полновата.

— А я — наполовину португалка, наполовину сирийка, — сообщила сидящая напротив Нина.

— Среди моих предков испанцы с примесью бразильских индейцев, — внес свою лепту Алфредо, чьи гладкие черные волосы и точеные скулы подтверждали его слова.

— А ты, Кристел? — спросил Луиджи.

— Ничего экзотического. — Она шутливо развела руками, взглянув на Диего. — Я стопроцентная сдержанная американка со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Он засмеялся.

— Сегодня ты вовсе не сдержанная, — заметил он, обвив рукой ее шею.

Кристел остро ощутила прикосновение его теплой голой руки к своим обнаженным плечам.

— Стараюсь, — весело отозвалась она. Сегодня она хотела немного освободить свои чувства и желания. После мучительных раздумий она все же решилась надеть маленькое атласное платье, едва доходившее до колен. Обычно она надевала его на футболку, но сегодня футболкой пренебрегла, и глубокий вырез и тоненькие бретельки платья оставляли всем на обозрение покатые плечи и высокую грудь.

Туалет дополняли лента на голову, ажурные чулки и красные босоножки на высоком каблуке. Хоть и не совсем двадцатые, но где-то близко. К тому же другие гости маскарада подтвердили слова Диего: эпоха роли не играла.

— Потанцевать хочешь? — предложил Диего.

Кристел охотно согласилась.

Она уже несколько раз танцевала с ним, а также с Луиджи и Алфредо и еще с несколькими друзьями Диего, которые подходили к их столику с женами или подругами и, перекинувшись приветствиями, снова исчезали. Но оркестр играл с таким воодушевлением, что танцевать хотелось без устали.

Взяв Кристел за руку, Диего повел ее в толпу смеющихся, людей. Латиноамериканские мелодии уже уступили место американскому року, поэтому им пришлось начать сталкиваться друг с другом и тесно соприкасаться телами. Кристел подняла руки над головой и исполнила несколько па перед ним.

— У тебя необыкновенно симпатичная попка, — пробормотал он, наблюдая, как она соблазнительно вращает бедрами.

Кристел подняла одну бровь.

— Уж не заигрываешь ли ты со мной? — спросила она.

  28