Особенно,... 
266 
Пробегая по коридору, она увидела Вепперса во дворе — он стоял с безумным видом, оглядывался, а потом припустил к главной арке. Но он даже не бежал — хромал.
Выбежав под аркой из двора наружу, она остановилась на мгновение, пораженная апокалипсическим масштабом ревущего огненного хаоса, охватившего пространство вокруг особняка.
Под котлом черного закрывшего небо дыма завывал налетающий словно ниоткуда рваный порывистый ветер. Языки пламени плясали как сумасшедшие, катились свирепыми волнами, жадно пожирая все вокруг, в воздухе вихрились горящие обломки, многочисленные, как листья в первую осеннюю бурю. Она испытала почти что физическое потрясение, жар от вездесущего пламени был так силен, словно ее лицо обжигали лучи экваториального солнца; она, сама не отдавая себе в этом отчета, перешла на быстрый шаг.
Потом она встряхнулась, прогоняя наваждение, быстро огляделась.
На мгновение ей показалось, что она потеряла его, но потом она увидела: он семенил, прихрамывая, в направлении водного лабиринта. Она прицелилась в него, когда его силуэт вырисовался на фоне пламени, уже хотела было нажать на крючок, но потом передумала — слишком далеко. Этот пистолет был предназначен для стрельбы с малого расстояния, к тому же снайпер из нее был никудышный. У нее оставалось еще восемь выстрелов.
Вниз по травянистому бережку, задевая за сетчатое ограждение, невидимое за склоном из особняка, потом бегом по тропинке в направлении к воротам, через которые можно пройти к сети каналов вокруг озер. Ворота, эти долбаные ворота! Что, если они закрыты, заперты? Потом он увидел что-то впереди, что-то сверкающее в огне. Он побежал туда и увидел разбившийся верхолет — один из разъездных верхолетов имения зарылся носом в дорожку, раскурочив часть ограждения у перепаханной воронками земли. Ограждение упало и лежало на земле за смятым носом верхолета. Он запрыгнул на переднее крыло тупорылого верхолета, перескочил на разбитый нос и теперь оказался на игровом поле; размахивая руками и сипя, он побежал по внутренней тропинке под башнями и арками системы висячих каналов. Сараи, в которых находились боевые корабли, размещались в углу площадки, подальше от особняка, рядом с деревьями.
Безумие, безумие, безумие! Что он делает? Эти долбаные сараи наверняка будут закрыты!
А может, и нет. Большую часть времени там находились люди, и он планировал провести морское сражение через несколько дней, а потому инженеры и техники должны были готовить корабли, испытывать, опробовать их. Когда разразился этот кошмар, до ночи еще было далеко, хотя сейчас и стояла темень, будто наступила ночь. Это началось еще днем, и люди должны были работать в сараях с кораблями, и шансы, что они среди всего этого безумия все аккуратно убрали и заперли все, что должны были запереть, были невелики.
Ну, видите? Значит, он не ошибся. Выбрал правильное место; инстинкт не подвел его.
Он — а не эта сумасшедшая сучка, которая гонится за ним с маленькой пушкой — выберется отсюда; он выживет, он победит. Он всегда был победителем, его жизнь — история успеха, он всегда знал, как добиться своего. Черт! А что, если она и есть та самая, которую он убил когда-то? О чем это говорит?
Метрах в тридцати перед ним медленно падало горящее дерево высотой в несколько этажей — корни его уже наполовину вышли из земли. Оно с грохотом обрушилось на ограждение, в вихре искр ударилось об арочный контрфорс и пошатнуло его, а потом, подняв фонтан искр, упало в канал; по тропинке в стороны от упавшего дерева поползло пламя. Контрфорс, казалось, задумался ненадолго, потом стал рушиться и упал хаотической грудой камней в воду, подняв волну и клубы пара.
Путь вперед был заблокирован, и он тогда побежал к ближайшему броду, которым можно было выйти к первому из островов. Он представлял себе план озер и каналов, знал его лучше, чем лабиринт, потому что столько раз видел все это сверху. Броды начинались обтянутыми сеткой подводными плитами, находившимися в середине береговой линии каждого из островов, и тянулись вплоть до пруда, находившегося перед зоной обслуживания кораблей и сараями. Этот заиленный пруд он тоже мог преодолеть вброд или даже переплыть его.
Ледедже видела, что он спрыгнул в водный лабиринт перед потерпевшим аварию верхолетом, видела, как упало громадное дерево. Она последовала за ним, перебралась через нос верхолета. Расстояние между ними сократилось, когда он погрузился в воду, перебираясь на ближайший остров. Над водным лабиринтом летали горящие угли, плыли столбы дыма, отчего миниатюрный ландшафт то погружался в темноту, то высвечивался, то скрывая, то проявляя бегущую, прихрамывающую фигуру перед ней, направляющуюся неизвестно куда. Может быть, он решил бежать к сараям, где хранились корабли. Может быть, он надумал усесться в один из них и расстрелять ее из всех имеющихся там маленьких пушечек. Она последовала за ним по броду, чувствуя ногами холодную воду канала, которая тащила ее, замедляла ее бег. Это напоминало бег во сне. В центре канала вода дошла ей до ягодиц, а ближе к берегу снова стало мельче.
266 
