40 
Она внимательно всмотрелась в лицо человека, так много значащего для нее. Словно какая-то стрела пронзила ее сердце, и слезы готовы были снова выступить на ее глазах, когда она на мгновенье прижала журнал к груди. Мейзи хотела положить его снова на столик, но ее внимание привлекла лежавшая под ним папка, потому что на ней значилось ее имя.
«Дом Мейзи», — прочитала она.
В папке обнаружилось подробное описание произведенной реконструкции ее дома, а также счет за стоянку «Эмили» на пристани и ключи от яхты и от дома. Мейзи, как завороженная, посмотрела на них и глубоко вздохнула. Больше всего на свете ей хотелось бы оказаться на борту своей яхты, никуда не отплывать, конечно, а просто посидеть и подумать…
Она взяла ключи и положила себе в карман, потом закрыла папку и положила сверху журнал.
* * *
В этот ветреный день на пристани было безлюдно.
Кружились чайки в соленом воздухе. Мейзи сидела на корме «Эмили», дрожа от холода, и ветер трепал ее волосы, но она этого не замечала, погрузившись в тяжелые размышления.
Этот выход для нее — возвращение к прежней жизни — Раф сам предложил, и ей оставалось только принять его.
«Эмили» находилась в превосходном состоянии. Мейзи все осмотрела. Несомненно, и дом окажется таким же, однако ей было страшно тяжело.
Она резко встала.
Ей ничего не оставалось, как провести, по крайней мере, весь следующий месяц в Рэби-Бэй до возвращения Рафа домой. Тут она вспомнила о Сюзи, сунула руку в сумку, чтобы достать телефон и позвонить Грейс, но телефона там не оказалось. Она застыла, ясно вспомнив, что забыла его на кофейном столике в квартире Рафа.
— Черт, — прошептала Мейзи, резко повернулась и… столкнулась с Рафом. Не удержавшись, она сделала несколько шагов назад и свалилась в воду.
Ему пришлось прыгнуть следом за ней.
— Я… умею… плавать, — попыталась сказать она, когда он возник рядом.
Он схватил ее опытной рукой спасателя.
— Тут можно ободрать кожу до костей, так что молчи и делай то, что я говорю.
Через несколько минут они стояли на корме «Эмили», на которую забрались, воспользовавшись веревочной лестницей. И все повторилось вновь, когда Мейзи попыталась обрести дыхание и убрать с глаз мокрые волосы.
— Идиотка! — набросился он на нее, не обращая внимания на то, что сам весь вымок. — Ты же обещала не делать этого!
— Ч-чего? Это же случайно! Правда, я не смотрела, куда иду, но…
К ее изумлению, он обхватил ее руками и прижал к себе так крепко, что ей было слышно, как тяжело бьется его сердце.
— Не в этом дело! Я собирался улететь. Никто не знает, где ты находишься, но знают, что ты расстроена. Помнишь, как это случилось в последний раз, и какие были последствия?
— Но это же было совсем другое. Я убегала. Я не…
— Я знаю, — перебил он. — Знаю, что ты перенесла ужасный шок, потому что никогда не забудешь Тима Диксона, а то, какой смертью он умер, вероятно, напомнило тебе обо всем лучшем в нем. Я знаю, что мне не следовало оставлять тебя.
Мейзи уставилась на него. С прилипшими мокрыми волосами, с каплями воды на ресницах, он мрачно смотрел на нее.
— Ты… ты так думаешь? — в шоке спросила она, широко раскрыв глаза.
— Конечно. Что же еще я могу думать? Я знаю, что должен тебя отпустить, но собираюсь сделать это на своих условиях, чтобы больше не пугаться.
Она спросила голосом, который ей самой показался странным.
— А ты испугался?
— Да. Грейс заметила, что ты ведешь себя немного странно. Джек был убежден, что ты чем-то расстроена… Он буквально вытащил меня из самолета. Твой мобильный не отвечал.
Она закрыла глаза.
— Как ты меня нашел? — шепотом спросила она.
— Прежде всего, я подумал о твоем доме и яхте, поскольку мы говорили о них всего пару дней назад, и начал с них. Что заставило тебя убежать на этот раз?
— Раф… что ты имел в виду, сказав, что должен меня отпустить?
— Мейзи…
Впервые она видела перед собой не жесткого и злого, а усталого человека.
— Кому, как не тебе, знать, что значит мечтать о человеке, который никогда не сможет быть твоим?
Она застыла.
— Однажды я наблюдал за тобой, когда ты гуляла во дворике с Сюзи. И вдруг подумал, что, если бы кто-то сказал мне, что какая-то девушка и ее ребенок будут для меня дороже всего в жизни, я бы не поверил. Но это так.
Мейзи покачнулась.
— Но ты все еще считал, что я люблю Тима?
40 
