Особенно,... 
6 
Наступила долгая пауза, и, когда леди Энн снова заговорила, в ее голосе звучало скорее смущение, чем укоризна.
— Дорогая, Пирс недоволен, что свадьба откладывается?
— Я бы этого не сказала, мама…
— Торренс, — перебила ее мать, — мне кажется, что тебе все-таки стоит зайти к нам. Может быть, это развеет твое дурное настроение.
— Хорошо, я приду, — согласилась Торри.
В половине восьмого она остановила свой маленький спортивный автомобиль у роскошного особняка, который до сих пор считала своим домом. Стоящий у излучины реки, он казался небольшим на фоне огромного поместья. Некоторое время Торри сидела неподвижно, рассеянно глядя перед собой, потом вышла из машины.
На ней было платье цвета лаванды с открытым лифтом и пышной юбкой из тончайшего газа. Из украшений она надела только кольцо с бриллиантом, подаренное Пирсом в день помолвки, и тяжелый золотой браслет. Ее темные блестящие волосы, разделенные на прямой пробор, тяжелыми локонами падали на красивые обнаженные плечи.
Собираясь к родителям, Торри провела у зеркала чуть больше времени, чем обычно, и результат оказался ошеломляющим.
У дверей ее, как всегда, встретил Алекс. Он познакомился с ее отцом задолго до того, как тот закончил Королевский военный колледж. Сэр Рональд Гилл, отпрыск старинного дворянского рода, дослужился до чина генерал-майора, вышел в отставку и посвятил себя семье и бизнесу, но верный ординарец и тогда не покинул его, взяв на себя обязанности шофера и дворецкого.
Старик тепло поздоровался с девушкой и сообщил, что родители ждут ее в гостиной.
Это была прелестная комната. Пушистый кремовый ковер устилал пол, на подушках, разбросанных по уютным диванчикам, обитым светлым дамасским шелком, причудливо изгибали лепестки вышитые хризантемы, на стенах висели картины, а изысканной формы лампы освещали все это великолепие.
Торри остановилась на пороге, увидев, что отец и мать стоят, тесно прижавшись друг к другу, и сердце ее сжалось от нежности. Она была очень привязана к своим уже немолодым родителям, всю жизнь окружавшим ее заботой и любовью.
Мягкий, интеллигентный сэр Гилл совсем не походил на бравого генерала, и в свободное время переводил с латыни «Записки о галльской войне» Цезаря. Мать, яркая, порой даже эксцентричная, все еще сохраняла повадки красавицы.
Как я могла, после всего, что они для меня сделали, так запутаться, натворить таких ошибок? — мрачно размышляла Торри.
Легкий ветерок зашелестел ее пышной юбкой, и мать обернулась. В глазах леди Энн, как всегда, играл огонек. Но, целуя отца, девушка заметила, что тот, против обыкновения, кажется усталым.
— Папа, — с тревогой сказала она, — ты выглядишь…
— Старым, — с усмешкой закончил фразу дочери сэр Рональд. — Все мы подвластны времени, дорогая. Хочешь «шерри»?
— Спасибо, — поблагодарила Торри, принимая бокал, — но я не это имела в виду… — В этот момент раздалась трель дверного звонка, и ей вдруг пришло в голову, что она понятия не имеет, кого пригласили родители. — Кстати, кого…
В дверях появился Алекс и объявил:
— Мистер О’Кинли, сэр.
Дворецкий отошел в сторону, и Джон О’Кинли, подтянутый, загорелый, но совершенно неузнаваемый, вошел в комнату.
Торри поперхнулась. Этого не может быть, лихорадочно подумала она и, закашлявшись, отвернулась. Мать поспешила ей на помощь.
— Спасибо, все в порядке, — пробормотала девушка.
Отец, протянув руку гостю, с тревогой оглянулся на дочь. Что до Джона О’Кинли, то он посмотрел на нее с едва заметной насмешливой улыбкой, которая исчезла сразу же, как только сэр Рональд обратился к нему и со старомодной учтивостью произнес:
— Добро пожаловать в наш дом, Джон. Позвольте представить вам мою жену Энн и нашу дочь Торренс. Уверяю вас, обычно она встречает гостей иначе, — добавил он с озорной улыбкой. — Все в порядке, девочка?
— Да, — едва выговорила та, вслед за матерью протянув гостю руку, но так и не заставила себя поднять глаз, пробормотав дежурное: — Очень приятно.
Господи, думала Торри, сейчас он скажет: «А мы уже знакомы…» или еще что-нибудь в этом роде.
Но страхи ее были напрасны. Джон О’Кинли лишь задержал ее руку в своей до тех пор, пока она не взглянула на него, и заметил:
— Торренс. Какое необычное имя!
Смеющиеся карие глаза остановились на лице девушки, и ее охватило смешанное чувство облегчения, негодования и горькой обиды.
6 
