92 
Она брезгливо оттолкнула его руку.
– Лучше бы ты просто разбил мне сердце. Дэвид, почему ты не сделал этого еще тогда, много лет назад, когда я была молоденькой и отчаянно жаждала любви? Почему ты не оттолкнул меня еще тогда?
– Потому что ты жила в волшебном замке, а мне нравилось играть роль чудовища, который придет и разрушит его. Тебе кажется, что ты несчастна, Ванесса, но ты знать не знаешь, что такое быть несчастной по-настоящему. Несчастье – это жить в нищете и не иметь возможности что-то изменить. Например, ютиться в трейлере с двумя отвратительными алкашами, которые даже не скрывают, что презирают тебя – просто за то, что ты имел несчастье появиться на свет – и пользуются любой возможностью дать тебе пинка – просто так, забавы ради. Ты росла в роскоши. Все, чего бы ты ни пожелала, преподносили на серебряном блюде. Избалованная сучка, тебе наверняка ни разу не приходилось умолять, унижаться, даже просто просить о чем-либо!
– Так ты за это мучаешь меня? – поразилась она, не веря собственным ушам. – Потому что я родилась в богатой семье, и у меня было все, а у тебя – ничего?
– Нет, – бесстрастно бросил он. – Я наказываю тебя за другое – за то, что ты спуталась с человеком, которому я доверял и которого считал своим другом. Ради этого, – он с презрением ткнул пальцем, указывая на ложбинку между ее ног, – ради этого он предал меня! – визгливо закончил Дэвид. Лицо его исказила гримаса ненависти.
– Нет, это ты предал меня! – крикнула она. – Сколько их было – женщин, с которыми ты мне изменял, сотни? Одному богу известно, наверное. – от обиды и отчаяния руки Ванессы сжались в кулаки. – Мне было всего шестнадцать, когда ты стал работать на отца. Я ведь боготворила тебя, Дэвид! Не могла дождаться, когда вырасту и стану твоей женой. Я всегда тебя любила. И супружескую клятву я нарушила только по одной причине – чтобы причинить тебе боль. Несмотря на все твои измены, я хотела сохранить наш брак. Даже после того, как узнала, что ты тайно сделал вазектомию, я была готова начать все с чистого листа. Надеялась, что мы сможем вернуть нашу любовь.
Дэвид расхохотался. Потом покачал головой, словно отказываясь верить собственным ушам.
– Ванесса, я никогда тебя не любил. Неужели ты думаешь, что не будь ты дочерью Клита Амбрюстера, я бы связал свою жизнь с безмозглой, да еще больной на всю голову сукой вроде тебя?
Ванесса, всхлипнув, судорожно втянула в себя воздух. Как ее угораздило влюбиться в этого жестокого, бессердечного человека, гадала она. Не иначе, как сработало его пресловутое умение очаровывать всех подряд – ее саму, ее отца, избирателей… всю нацию.
– Ты – олицетворение зла, – прошептала она.
– А ты сумасшедшая. Каждый, кто тебя знает, это подтвердит. – оттолкнув Ванессу, Дэвид спустил ноги с постели и потянулся за халатом.
Ванесса схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
– Я не так глупа и не так ничтожна, как ты считаешь, Дэвид. И если ты попытаешься меня убить, я сделаю все, чтобы ты не ушел от наказания.
– Осторожнее, Ванесса, – мягко предупредил он. – Угрожать президенту – уголовное преступление.
– Мне плевать! Я все равно постараюсь тебя уничтожить!
– В самом деле?
Дэвид шагнул к ней. Ванессе на миг стало страшно, но она не сдвинулась с места, даже не попыталась прикрыться.
И тогда он с размаху ударил ее по лицу.
Схватившись за щеку, Ванесса отлетела к стене – лицо горело так, словно с нее содрали кожу.
– Никогда больше не пытайся мне угрожать! Ты ничего мне не сделаешь – просто и дальше будешь тем же безгласным, послушным ничтожеством, которым была всегда – сначала для своего отца, потом для меня. Кстати, о Клите. Не воображай, что сможешь облить меня грязью, не запачкав при этом и его. Твой отец и так по уши в дерьме. Между прочим, он приложил руку ко всем грязным махинациям, имевшим место в Вашингтоне еще со времен Джонсона. Так что уничтожишь меня – уничтожишь и своего дорогого папочку. Так что беги, звони репортерам, но учти, что тогда сенатору Клиту Амбрюстеру конец.
Дэвид направился к двери, но на полдороге обернулся:
– Когда-то у тебя была классная задница, Ванесса. А теперь и ее не стало.
* * *
Он быстрыми шагами прошел по коридору к себе в спальню, на ходу вежливо кивая агентам службы безопасности, желавшим ему доброй ночи. Даже при том, что этот раунд он выиграл, – а ведь она еще даже не пыталась бросить ему открытый вызов, – Дэвид все равно был в бешенстве. Вопрос, что делать с Ванессой, по-прежнему висел в воздухе.
92 
