Особенно,... 
82 
— Да. Три ножевых ранения в грудную клетку, затем труп расчленили бензопилой, выкололи глаза и отрезали уши.
— Что ты знаешь, о 'Паризусе'?
— О чем? — не поняла Тайрин.
- 'Паризус', - ответил Райлих, — это древний мьеркий обряд. Так в средние века мьеры казнили своих за предательство. Убить могли разными способами, но после смерти труп обязательно расчленяли, выкалывали глаза и отрезали уши в знак того, что виновный больше не принадлежит к 'Сообществу'.
— Жестоко, — только и ответила Тайрин.
— То есть о 'Паризусе' ты ничего не знала?
— Будет корректнее ответить, что мне кажется, что я ничего не знаю о 'Паризусе'.
— Мне необходимо заключение психиатра. Ты согласна пройти обследование?
— Да.
— Отлично. Он придет сегодня. А теперь я хочу услышать твой подробный рассказ обо всем, что ты помнишь. Пожалуй, начнем с твоего прихода в клуб. Дальше, по мере продвижения вперед, я буду задавать тебе вопросы. Постарайся сконцентрироваться и точно ответить на них. Договорились?
— Договорились, — ответила Тайрин и посмотрела куда-то в сторону.
Она приняла условия этой игры. Дамьен доверяет Принцу, значит ему доверится и она. По крайней мере, хуже уже не будет.
* * *
Спустя два часа Райлих в сопровождении Лой вышел из допросной.
— Что скажешь? — спросила мьерка.
— Мы по уши в дерьме.
— Я так и думала.
— Нужно заключение психиатра. Без него трудно работать дальше.
— Думаешь, это она?
— Мы здесь, для того, чтобы узнать правду. Так что, пока я ничего не думаю.
— Сейчас поедем в тот дом, где ее нашли?
— Сейчас я собираюсь поесть. Потом все остальное. Кстати, ты пыталась найти того, кто дал наводку на заброшенную ферму, где ее нашли?
— Звонили охране Инри из автомата на закрытой автозаправке. Ни камер слежения, ни персонала там не было. Голос был мужской.
— Это наша первая зацепка. Ее сдали, откровенно и просто.
— Этого не достаточно, чтобы идти в суд.
— Естественно, но это заставляет задуматься о мотивах. Ее не собирались убивать. Ее хотели подставить.
— Пока мы ничего не знаем о ее прошлом, трудно что-либо предположить.
— Для этого я и дал задание кому-то слетать в Польшу.
— Где ты собираешься обедать? — спросила Лой, садясь в машину Принца.
— Тебе понравится это место. Оно за городом.
— Ты полагаешь, что у нас есть время ездить за город на обед?
Райлих повернулся к ней и протянул свою руку к ее волосам. Лой отстранилась, но тут же, вспомнив о своем обязательстве перед Принцем, заставила себя терпеть. Он завел прядь ее волос ей за ухо, обнажая острый кончик ее уха, а затем провел по нему своими пальцами и погладил ямочку за ушком. Когда девушка поняла, что ей нравятся его прикосновения, было уже поздно сопротивляться. Лицо Принца оказалось перед ее глазами, и он втянул ее нижнюю губку в свой рот, смакуя и обволакивая своим языком. Лой закрыла глаза и перестала дышать. Приятно… И аромат его кожи, смешиваемый с дорогим мужским парфюмом, и прикосновения его пальцев к кромке ее волос за ухом, и губы, что теперь накрыли ее рот, и его вкус, который проникал в нее вместе с его языком, — все было слишком приятным для нее. Лой бессознательно прижалась к нему и ответила на его поцелуй. Как только ее язык коснулся его губ, как только чуть было не проник в его мир, Райлих мгновенно отстранился от нее и отвернулся. Словно, это она испортила ему все удовольствие. Словно, не правильно все сделала именно она. Лой ничего на это не ответила. Она посмотрела на свою юбку, которая теперь не прикрывала даже кружево ее трусиков, и одернула подол. Кожа ее бедра все еще горела там, где он прикасался к ней. Как же легко он может ей управлять… Как же просто он может ее сломать… А Райлих? Он смотрел в окно перед собой и ждал, когда же, наконец, эта боль в паху уймется и оставит его в покое…
Они пообедали в ресторане, о котором говорил Райлих. Это было не так далеко от города, как вначале подумала Лой, и когда их провели в отдельную закрытую комнату с удобными диванами и ковром, она окончательно убедилась в своем предположении о том, что сын Короля не привык в этой жизни довольствоваться малым.
— Эта комната всегда в твоем распоряжении? — спросила Лой, допивая свой крепкий кофе и разглядывая полотна импрессионистов, висящие на стенах.
82 
