102 
Дверь открыла все та же женщина и, улыбнувшись Райлиху, тут же посмотрела на Лой.
— Извини, что так поздно, но можем мы войти?
— Конечно, — ответила женщина и провела их в дом.
Лой осталась стоять на пороге, в то время, как Райлих прошел в гостиную.
— Ты идешь? — заревел он, и Лой сдвинулась с места.
В гостиной, напротив телевизора, сидела пожилая мьерка. Она выглядела уставшей. Тени давно залегли под ее глазами, а лицо, исполосовали морщины. Ее руки, покрытые тонким пергаментом кожи, дрожали. Райлих присел напротив женщины и взял ее за руку.
— Ты вернулся? — уставшим голосом спросила она.
— Да, я бы хотел познакомить тебя кое с кем.
— И кто же это? — ответила женщина, протягивая свою руку и поправляя волосы Принца.
Он поднялся и, взяв Лой за руку, подвел ее к пожилой женщине.
— Познакомься, это — Лой.
Женщина подняла свои светло-синие глаза и улыбнулась:
— Маленькая Принцесса, не так ли?
— Да, — кивнул Райлих. — Лой, это моя няня — Роберта. Ее дочь любезно впустила нас в дом. Ее зовут Эмми.
Лой повернула голову и обменялась кивком с молодой девушкой.
— У Эмми есть сын — Патрик, — продолжал говорить Райлих. — Ему два с половиной года и сейчас он, наверняка, спит.
— Да, — улыбнулась Эмми. — Еле уложили.
— А когда Миаль вернется?
— Должен уже приехать, — ответила Эмми и улыбнулась.
— Миаль — отец Патрика и муж Эмми — работает врачом в одной из местных больниц.
Лой натянуто улыбнулась Эмми и снова перевела взгляд на свои туфли.
— Она очень похожа на свою мать, — заговорила Роберта. — Хотя и черты отца трудно не узнать. Старая Эльза как всегда оказалась права? — спросила женщина и снова улыбнулась Лой.
— Простите меня, — ответила девушка и, выдернув свою руку из хвата Райлиха, хотела уйти, но Принц схватил ее за талию и прижал к себе.
— Почему Вы стоите? — как ни в чем не бывало сказала Роберта. — Эмми, завари нам, пожалуйста хороший черный чай!
— Сейчас, мама, — послышался голос девушки в коридоре.
Женщина похлопала рукой по дивану, предлагая Лой присесть рядом с ней. Лой, вжав голову в плечи, послушно расположилась по правую руку от нее. Райлих не стал утруждать себя и присел прямо на пол, скрестив ноги.
— Как поживают твои братья?
— У них все хорошо, спасибо.
— Райлих рассказал мне, в какую историю попала подруга Дамьена. Скажи, ты веришь этой девушке?
Лой повернулась к Роберте и серьезно ответила:
— Эта девушка спасла мне жизнь дважды. И, да, я ей верю.
— Райлих приехал ко мне сегодня днем и попросил рассказать ему историю, которая произошла, когда он был совсем маленьким. Все дело в том, что часть этой истории Райлих помнит сам, но, к сожалению, это — не та часть, которую можно рассказать другим. Поскольку Ирэн была матерью Тайрин, девушка имеет право знать правду. Если Вы докажете, что она ни в чем не виновата, Райлих может привезти ее ко мне. Я расскажу ей то, чего Райлих не помнит. Так, каждый получит свою часть головоломки.
— Это какой-то страшный секрет? — спросила Лой и заглянула в глаза женщине.
— Это — чужой секрет, Принцесса. Только Райлих и Тайрин могут принять решение довериться друг другу. К сожалению, если это произойдет, последствия могут быть ужасными. А теперь спроси себя: ты бы хотела знать тайну, от которой могут пострадать все? А если бы знала, стала бы рассказывать об этом остальным?
— Это слишком сложный вопрос, Роберта. Все зависит от того, кто в результате пострадает и какие могут быть последствия.
— Невозможно предусмотреть все. Чем шире круг лиц, которые знают секрет, тем больше вероятности, что этот секрет будет раскрыт. Все зиждиться на доверии. Его, порой, очень трудно заслужить, а заслужив, легко потерять. Доверять — это прежде всего верить, что кто-то никогда не сделает того, чего бы ты не сделал сам. Но все мы слишком разные, наши взгляды и представления разятся, наши помыслы не всегда чисты, а наши действия не всегда предсказуемы. Поэтому доверие сделано из тонкого хрупкого стекла, которое мы можем раздавить в своих руках, всего лишь надавив посильнее.
— Но, на что станет похожа наша жизнь, если мы не сможем никому доверять? Если секрет, который так нас гнетет, будет некому доверить? Если, произнося очередную фразу, мы будем постоянно озираться назад, опасаясь, что кто-то разоблачит нас? Не доверять — значит обрекать себя на одиночество. А мы не созданы для того, чтобы быть одинокими.
102 
