Последние отзывы

  45  

Я закричала еще больше, просто потому, что могла, и потому что когда я слышала, как звук рикошетом отскакивал от каньона, мне казалось, что Хант и я единственные в этом мире. Все казалось нереальным, будто у меня было две души и одно тело.

Мы подпрыгнули еще несколько раз и я осмелилась отпустить Ханта и вытянуть руки к земле под нами. Я повернулась и осмотрелась вокруг нас, а затем посмотрела в ту сторону, откуда мы спрыгнули.

— Умерла? — спросил Хант.

— Нет. — Ни в коем случае. Фактически, я никогда не ощущала себя настолько живой.

Я широко улыбнулась, и Хант улыбнулся мне в ответ. Я поняла, что мое сердце вернулось на место, потому что заколотилось так сильно, что стало практически больно.

А затем мне не пришлось спрашивать, настало ли время, и ему не пришлось мне говорить. Наши губы прижались, будто их заменили на магниты. И вся эта энергия, которая искрилась внутри меня, начала разворачиваться. Я могла чувствовать, как она обмоталась вокруг моих ребер, вырвалась из кончиков моих пальцев и впиталась в него.

Его руки погрузились в мои волосы, и он целовал меня так, будто мы все еще падали, будто именно так мы намеревались провести наши самые последние мгновения. Его губы крепко прижимались к моим, кровь ритмично грохотала в моих ушах с каждым напором его языка.

Я обняла его за шею, придвигая себя настолько близко, насколько могла. Но мне все еще хотелось быть ближе. Мне хотелось обхватить его ногами за талию и почувствовать кожу под его одеждой. Воздух, теплый и приятный, давил на нас и находился не в ладах с неистовством, возникшим под моей кожей.

Что-то дернуло наши лодыжки и мы начали подниматься. Я захныкала в его рот, так как была не готова к тому, чтобы этот момент закончился.

Его рот ответил быстрым темпом, выбивая из нас воздух, пока мы двигались, пробовали друг друга на вкус и наслаждались каждой последней секундой. Мы не разделялись, пока не пришлось, пока не настало время снова ступить в реальный мир.

Может, все дело было в падении или крови, которая прилила к моей голове, или отголосок того, что весь мой мир наконец-то встал на место, но мне пришлось ухватиться за руку инструктора, чтобы удержаться от падения, когда он отцепил меня.

Мы с Хантом не разговаривали, пока нас освобождали от ремней и тросов. Но его взгляд был как прикосновение — нежное, жаждущее и собственническое.

В тот день мы ушли и вернулись на автобусе в город. Мои ноги шли по твердому булыжнику, но когда той ночью я забралась на кровать по другую сторону от кровати Ханта, я все еще падала. Моя голова упала на подушку, но клянусь, что я могла чувствовать движение ветра по моему телу, слышать его своими ушами.

Хант сказал что-то про мое внутреннее ухо, что все пройдет через день или два, но я не была так уверена. В тишине ночи я задавалась вопросом, было ли это началом чего-то большего. Одним длинным, кружащим голову, душераздирающим падением. Падением без надежных ремней и тросов. Падением без гарантии, что я не упаду на самое дно.

На следующий день я проснулась злая.

Это был не ПМС и никто ничего не сделал (еще), чтобы разозлить меня. Я просто была раздражительной. И стало только хуже, когда я воспользовалась одним из бесплатных компьютеров общежития, чтобы проверить свою почту.

Блисс приехала в Филадельфию, и в моей входящей почте был целый роман из ее восторгов по поводу новой квартиры, района и ее идеального парня.

Я чувствовала себя полной сукой, когда закрыла сообщение, не ответив. Но, в любом случае, то, что я написала бы, только создало бы проблемы.

А затем, потому что я была мазохисткой, я решила прочитать письма от отца. Или от его секретаря. Я просмотрела десятки или около того сообщений в своих входящих, большинство из которых были отчетностью о моем местопребывании и характере расходов.

Не было нужды беспокоиться о старшем брате с таким отцом, как мой. Я представила себе, как он поручил своему секретарю следить за всеми моими действиями через мой банковский счет.

Это так отстойно.

Не деньги, к этому я привыкла. Моими братьями и сестрами были банковские счета, а я всегда была на последнем месте.

Отстойно, что он думал, будто мог все контролировать. Он считал себя великим кукловодом, властным и разыгрывающим представление.

Отстойно, что я так хорошо знала о том, что он не мог контролировать все, но все еще притворялся, что мог.

  45